Гармония сада. Ландшафтный дизайн

pdf-версия статьи

УДК 572.02:712.01:379.8.091.8

О природе ландшафтных предпочтений

**

Количество видов и сортов растений в ботанических садах весьма велико, ибо там создаются коллекции. Для демонстрации растительного разнообразия в садах создается множество отдельных экспозиций. Такие экспозиции оформляются с помощью разных ландшафтных стилей или имитации природных растительных сообществ. 

Рис. 1-6. Экспозиции Миссурийского ботанического сада выполненные в различных стилях. Фотографии автора.

Ботанические сады, накапливая коллекции и историю садоводства, становятся хранителями стилей и географических экспозиций. Посещая лучшие из них (рис. 1 – 6), оказываешься в музее ландшафтного искусства или гуляешь по разным уголкам нашей планеты. 

Но насколько радуют они нас? Практически любой посетитель может найти привлекательный для себя уголок в таком саду. Покидая его, мы выносим впечатления: о мощной социальной работе; о качестве садоводства; о тщательной продуманности отдельных экспозиций; и, зачастую, об эклектике. Таким образом, и профессиональный ландшафтный дизайн чаще всего не дает нам окончательной радости. Разумеется, даже в эклектике есть светлые моменты. Гуляешь по экспозициям, фотографируешь, чтобы ничего не забыть. И вдруг попадаешь в иной мир (рис.7), созданный художником, постигшим какую-то особую ландшафтную истину, и добившимся того, что по его саду можно гулять вечно. Совершенство – вполне подходящая цель.

Рис.7. Японский сад Seiwa-en (автор - Коичи Кавана) в Миссурийском ботаническом саду. Фотографии автора.

У каждого из нас есть в памяти воспоминания о краях, где мы испытывали самые высокие чувства. Необъяснимая привлекательность, многократно превосходящая по влиянию на психику действие самых стильных садовых экспозиций, вступает в резонанс со струнами наших душ. Можно впасть в мистику и объяснить все присутствием стихийного духа. Можно сказать, что этот эффект следствие нашего этногенетического соответствия исторически сложившемуся антропогенно ненарушенному ландшафту. А если проще, то даже безмерный восторг от японских садов, персидских мотивов, пражского мистицизма и парижских бульваров, не могут заменить постоянно необходимую русскую природу в ее изысканном, карельском, воплощении. 

Как известно: люди генетически неоднородны, и склонны как к расовой сегрегации, так и к гибридизации. После выхода из Африки Homo sapiens около 60-80 тысяч лет распространялся по нашей планете (рис.8). 

Рис.8. География расселения человека разумного и сопутствующих изменений в Y-хромосоме (National Geographic Society, 2014).

При этом, как известно, в нем накапливались генетические изменения и их накопление, несомненно, было связано с эколого-климатической неоднородностью мест расселения,  особенностями видового состава биологического разнообразия растительного и животного мира и соответствующими особенностями структуры питания и образа жизни в разных регионах. Эти изменения способствовали формированию человеческих рас, и каждая из этих рас имела свою родину. Казалось бы, в современном мире все перемешивается, включая генетические комбинации. Однако у каждого из нас есть в памяти воспоминания о краях, где мы испытывали самые высокие чувства. Необъяснимая привлекательность, многократно превосходящая по влиянию на психику действие самых стильных садовых экспозиций, вступает в резонанс со струнами наших душ. Можно впасть в мистику и объяснить все присутствием стихийного духа. А можно сказать, что этот эффект – следствие нашего этногенетического соответствия исторически сложившемуся ландшафту, окружавшему наших предков. Или, проще говоря, красота у нас в крови.

Наша природа – садовый стиль, который для нас этногенетически совершенен. С точки зрения людей он был в этом месте всегда, а в случае России этим местом была огромная территория со сходными ландшафтами и климатом, занимающая пространство между степями и тундрой и практически нигде не разделенная труднопреодолимыми горными хребтами. Более южная ее часть была заселена «славянской» гаплогруппой R1a около 10 000 лет назад, т.е. одновременно с возникновением главной достопримечательности нашего Ботанического сада – урочища «Чертов стул», а более северная – «угро-финской» гаплогруппой N (Степанов и др., 2006).

Это пространство незначительно изменялось на протяжении всего нынешнего межледниковья, что позволило сформироваться определенным экотипам. Можно обойтись и без генетических исследований, достаточно логики, чтобы выявить наличие взаимосвязи между физиономической индивидуальностью экотипа, образом жизни народа и тонкой настройкой его органов чувств (прежде всего – зрения) на окружающую природу. Но с гаплогруппами все как будто становится понятней.

Если собрать воедино наши знания об этногенезе, геногеографии и ландшафтах, то мы поймем как природу ностальгии, так и причины неожиданного разнообразия индивидуальных ландшафтных предпочтений.  Очень может быть, что мои предки привозя своих жен с русско-шведской или русско-турецкой войн, добавили к любимому Прионежью балтийские дюны и причерноморские сосняки. Значит дело не в гаплогруппах, а возможно - в митохондриальной ДНК.

Мобильность людей создала современный урбанизированный многонациональный мир, где с одной стороны  интенсифицируется гибридизация людей, а  с другой возникают национальные кластеры в городах. В этих условиях любой ландшафтный стиль, созданный в определенное время, в соответствии с традициями разных стран, их флорой, климатом и культурой, не соответствует предпочтениям значительной части населения.  Преодолевая возникающую в таких условиях эклектичность, мы все чаще либо увеличиваем урбанизм ландшафтного дизайна, либо внедряем имитацию природы. Но оба этих подхода только увеличивают тоску по красоте родного края, особенно если он далеко.

Это была практически первая попытка (Прохоров, 2014a; Прохоров, 2014b) связать расселение человечества с формированием ландшафтных предпочтений.

Работа выполнена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (13-07-98803 р_север_а) и Программы стратегического развития Петрозаводского государственного университета (ПСР.1.12.1219А).

Литература